Независимый общественно-политический портал

 
В двух предшествующих номерах «Камчатское время» рассказывало о Хабаровском процессе в декабре 1949 года над японскими военными преступниками, которых обвиняли в создании и применении бактериологического оружия в годы Второй мировой войны. На скамье подсудимых находились сотрудники так называемого «Отряда 731», носившего официальное название Главное управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии

Жертвами изуверских экспериментов, проводимых японцами, по некоторым сведениям, стали не менее 10 тысяч человек, 30 процентов из которых являлись славянами, в том числе похищенными военнослужащими Красной Армии. Разумеется, что за скобками процесса остались вопросы получения информации о деятельности «Отряда 731». Считается, что первые сведения о японском центре бактериологической войны получила агентура Антона Лихачева, который в 1954-1960 годах возглавлял Управление Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР по Камчатской области. В органы безопасности А. Лихачев пришел в 1939 году.
С началом Великой Отечественной войны он получил назначение в Благовещенский оперпункт УНКГБ по Хабаровскому краю. В нём Антон Петрович занимался подготовкой закордонной агентуры. Сам дважды находился на территории Маньчжурии в специальных командировках. Им проведено 49 операций по выводу и приёму закордонной агентуры.
На главном фото - Антон Лихачёв (справа) во время службы на Камчатке.
Подготовленные А. Лихачевым разведчики-нелегалы одними из первых получили сведения о деятельности и месте расположения «Отряда 731», находившегося в 20 километрах к югу от Харбина. Они же доставили информацию о расположенном в окрестностях Синьцзина «Отряде 100». В нём также занимались разработкой бактериологического оружия, но применительно к домашним животным и сельскохозяйственным культурам. В функционал «Отряда 100» входила и разработка диверсионных операций.
Можно с высокой долей достоверностью говорить, что местом их проведения, наряду с Маньчжурией и Китаем становилась и территория Советского Союза. В ноябре 1944 года в Амурской области без всяких очевидных причин вспыхнула эпизоотия чумы крупного рогатого скота. Управление НГКБ не исключало того, что чумные палочки занесли агенты-диверсанты из Маньчжурии. Такое заключение позволяли сделать сведения, полученные от двух независимых источников – агента-двойника Лебедева и сотрудника особого отдела японской полиции в Маньчжоу-Го Карпова. Последнего сотрудники Благовещенского оперпункта вывезли из Сахаляна (ныне Хайхэ) в марте 1945 года.
Несколько задержанных японских агентов сообщили, что бывший белогвардейский офицер Карпов вёл их подготовку на конспиративных квартирах, обучая методам ведения разведывательной деятельности, конспирации и другим специфическим навыкам. Инструктор неофициально, таясь от японских хозяев, вёл картотеку подготовленной им агентуры. Это обстоятельство и побудило советскую сторону спланировать операцию по вывозу Карпова. Он и Лебедев, независимо друг от друга, рассказали, что агенты, засылаемые на территорию Советского Союза, получали в разное время задания «заражать» стога сена возбудителями разных инфекционных заболеваний.
Нельзя исключать, что эпизоотия чумы в Амурской области явилась результатом реализации такого задания. «ушел в разведку» Интересными результатами оперативной деятельности отмечена и служба полковника Лихачева на Камчатке. В книге воспоминаний «Ушел в разведку» он рассказывает о задержании с помощью данных радиоперехвата штатного сотрудника американской разведки. В подробностях об этой истории ещё не пришло время рассказать. Но кое-что из этой истории стало достоянием гласности уже в тот период. 9 марта 1958 года неизвестная радиостанция, выйдя в эфир на волне и с позывными 153-го Отдельного радиотехнического батальона ПВО, расположенного на восточном побережье полуострова, начала нести всякую тарабарщину. Контролирующие органы Министерства обороны, не посвященные в суть происходящих событий, решили, что имеют дело с обыкновенным радиохулиганством бойцов срочной службы. Однако дальнейшие события заставили даже их отказаться от этой версии.
Спустя два дня, 11 марта, в 22 часа 56 минут командный пункт ПВО в селе Елизово (город с 1975 года) на частоте расположенного в Соболево радиолокационного поста всё того же батальона получил сообщение о том, что РЛС зафиксировала воздушную цель. Она движется со стороны Охотского моря к Камчатке и пересекла границу. Для её перехвата с Елизовского аэродрома поднялся в воздух советский реактивный перехватчик первого поколения Як-25, заработали радиолокационные станция, включавшиеся только в условиях явного нарушения воздушной границы. Но их экраны ничего не зафиксировали. Истребитель провёл в воздухе более часа и также не обнаружил цели. Около двух часов пополуночи выяснилось, что радиолокационный пост в Соболево сообщений о нарушении границы не передавал. Срочно пришлось менять вскрытую вероятным противником систему ПВО полуострова.
Следующее появление в эфире таинственной радиостанции едва не привело к авиационной катастрофе. 17 марта, с 15 до 16 часов мощный передатчик, забив приводной радиомаяк Усть-Камчатского аэропорта, заставил находящийся в воздухе пассажирский самолет Ли-2 отклониться от курса на 30 градусов. К счастью, пилотировал машину опытный лётчик, хорошо знавший маршрут. Он отключил привод и посадил самолёт, ориентируясь по местности.
После доклада в Москву о всех мартовских происшествиях А.П. Лихачев получил распоряжение Центра завершать операцию с подконтрольным передатчиком. В Псков на должность заместителя начальника УКГБ Антона Петровича перевели в 1960 году. Как он впоследствии рассказывал: «Копнул некоторых начальников со связями в Москве. Вот и решили, что я засиделся на одном месте»…
Партийная номенклатура, по прямому распоряжению Н.С. Хрущева, к тому времени уже стала неприкасаемой. Никита Сергеевич видел в ней свою опору. Но это, как принято говорить, совсем другая история…